Жигули. Иван Галицын

«А хочешь жигули? Представляешь, такой маленький, а уже жигули» — говорили пираты из кинофильма, пытая мальчика, висящего вниз головой. Теперь мне кажется, что их предложение — часть пыток, ведь активно желать для себя жигули может только изрядный мазохист. Потому что этот автомобиль иллюстрирует собой страдание. Говорят, слово «жигули» по-румынски означает «дураки». Я не стану проверять истинное значение слова, просто расскажу о тех жигулях, которые были в нашей семье.
Первым, известным мне в детстве автомобилистом, был мой дядя. В смутные 90-е годы у него была копейка цвета «липа». Ещё не испорченный детский ум, находил безумно привлекательной геометрию такого кузова. Ведь, если разобраться, копейка отчётливо напоминала игрушку. Когда я сломал руку дядя отвозил меня в морозовскую больницу, молодецки ругаясь из окна на участников движения.
Затем в возрасте где-то под сорок «ожигулился» мой отец. Это была коричневая шестёрка, которую он полностью перебрал и перекрасил. В последствии на этой машине родители попали в серьёзную аварию, когда ночью отвозили женщину, которая отпевала моего деда у его гроба. Женщину звали Вера, в аварии она скончалась. У папы после этого до сих пор одна нога короче другой. Виновник аварии, въехавший в лоб, был пьян и по всей видимости хотел свести счёты с жизнью, заодно захватив на тот свет с собой ещё кого-нибудь.
Удивительная штука жизнь; некоторые моменты так прочно засели в памяти, что их ничем не вытравить. А что-то забыто начисто. Может быть и к лучшему. Но я очень хорошо помню вторые жигули отца (феноменальный агрегат): это была белая пятёрка с правым рулём. Машина была куплена за триста долларов у сотрудника российского посольства в Англии. Riva (так называли праворукую ладу 2105 англичане) носила в себе сердечко 1,3 литра, карбюратор итальянской фирмы Weber и обладала поистине роскошным элементом комплектации: прозрачным люком на крыше. После капитального ремонта маляр повторял как заклинание всего одно слово: «Продавай». Но отец не послушал, и как итог Riva сгнила на даче у забора, а когда на останки ривы удалось найти покупателя, её буквально выталкивали, вросшую в землю.
Вторую такую же только красную удалось купить моему брату. Он привёл её в идеальное состояние, затем продал. Покупатель разбил её через неделю и предлагал обратно. Но ему вежливо отказали. Последние жигули моего брата — 99-я модель. Надеюсь, что последние.
У отца модельный ряд ВАЗ тем временем шёл на понижение и в какой-то момент он стал владельцем 2102 – копейки-универсала. Куплен автомобиль был у знакомого по цене недорогого дивана на тот момент. Состояние надо отметить было великолепное, но к сожалению вмятина на крыле образовалась в первые же часы обладания этой роскошью. Шпатлёвка, наждачка, грунт, краска под цвет кузова с героическим названием – «коррида». Некоторое время аккуратной работы и мне удалось достигнуть такого результата, что от вмятины не осталось и следа. Благодаря своему ярко-оранжевому цвету, двушка получила прозвище — морковка. Морковку много раз хотели купить, но она верой и правдой оставалась работать на благо семьи. Кроме цвета, забавным в ней было и то, что жидкость для стекла подавалась нажатием ногой на специальную грушу.
Последним в адепты культа автоваза вступил, наконец, и я. У соседа купил семёрку с мощным двигателем 1,6 литра, стеклоподъёмниками. Она прослужила мне год, ездил я редко, осторожно, в авариях побывать не довелось. Ещё одну стоимость автомобиля я вложил в ремонт. Пару раз выручила, но в целом. В целом это были жигули. Из них, сливали бензин, крали аккумуляторы, два комплекта колёс. Прекрасно помню момент, когда семёрка уже стояла на кирпичах, но я всё же решил её прогреть. Глядя на эту картину, местный забулдыга спросил: «Далеко поехал?». Как итог пришлось продать мою выцветшего синего цвета ласточку студенту без прав. Он в свою очередь продал её другу с правами. Ну а тот врезался где-то во дворе в припаркованный автомобиль. Полиция звонила при этом мне, так как на учёт машину никто из них не поставил. Когда мне начали приходить штрафы с фотографией лихого подростка на помятой машине, я решил прекратить регистрацию транспортного средства и дело с концом.
Наши жигули были живые. Они ломались, когда знали, что на пути нас могут ждать неприятности. А ломались они часто. В 12 лет, когда я увидел окровавленный зонт у лестницы и свою бабушку, торопливо уходящую за поворот, в тот момент у меня обрушился мир. Я много раз возвращался назад во времени и портил отцу машину, чтобы он не уехал на ней тогда, разделяя затем жизнь на до и после. Но хочется верить, что та беда отвела тогда другую, большую беду, и что жигули послужили судьбоносным инструментом в победе на пути к счастью.